Роды – стресс для матери. Кардинально меняется ритм жизни, самоощущение и самовосприятие женщины. Гормональные изменения сочетаются с психологическими, что нередко оборачивается послеродовой депрессией, во время которой и возникают мысли о нежеланном ребенке. В среднем за год это проходит. Но специалисты назвали неутешительную статистику: все больше женщин даже спустя 5, 7, 10 лет признаются, что жалеют о рождении ребенка.
Актуальное состояние проблемы
Впервые сожаление о рождении ребенка было вынесено на всеобщее обозрение 11 лет назад. Французский психоаналитик Корин Майер описала феномен в своей книге «Никаких детей. 40 причин не заводить ребенка». Книга и автор подверглись нелицеприятной критике, но, как и следовало ожидать, после этого женщины начали признаваться в своих мыслях и чувствах: кто-то публично, кто-то анонимно. Находились даже те, кто, будучи дважды или трижды матерью, называли содеянное ошибкой.
Согласно немецким исследованиям, 8 % из 1200 женщин жалеют, что родили ребенка. По России точных данных нет, но известно, что каждый год матери отказываются от 30–50 тыс. детей. Смею предположить, что тех, кто родил и воспитывает ребенка, но каждый день сожалеет о своем решении, еще больше.
Один родитель ругает, другой – жалеет
Психологи не рекомендуют жалеть малыша, если его только что отругал один из родителей, дабы не подрывать авторитет и не давать повода одного родителя любить, а другого – нет. Но иногда детишки так жалобно просят, чтобы их поняли и разделили их «горе», что отказать просто невозможно. После того, как посочувствуете его страданиям, объясните, что мама/папа были правы. И наказание было заслужено.
А как вы договариваетесь с мужем, жалеть ребенка или позволить пережить несчастье самому?
Не вставайте на сторону ребенка, когда он действительно «провинился».
Истории из жизни
Женщины могут легко обсуждать многое из сферы материнства, но говорить о настоящих чувствах, невозможности принять ребенка не принято. Такие матери объединяются в анонимные группы в интернете, обращаются за анонимными консультациями к специалистам или вовсе остаются наедине со своей проблемой.
Анализ их активности в интернете позволяет сделать выводы о том, что больше всего тревожит матерей:
- Позднее осознание неготовности к материнству. Вместо того чтобы лично пообщаться с детьми знакомых, познакомиться с книгами по психологии и физиологии развития, изучить вопросы беременности, некоторые женщины следуют стереотипу «надо», слушают советы друзей. А после рождения ребенка приходит понимание абсурда ситуации, нелепости сбора советов. «Я не знала, на что иду», – так говорят эти женщины.
- Скука, неудовлетворенность, подавленность, сожаление, ощущение западни, усталость, желание отдохнуть от бесконечных мыслей, связанных с воспитанием ребенка, ежесекундной ответственности за его жизнь.
- Сожаление об утраченной свободе, уверенность в том, что без детей жизнь была бы счастливее. Страх упущенных возможностей.
- Зависть к бездетным друзьям: они могут сорваться в спонтанную поездку, наслаждаться общением друг с другом, побыть наедине и спокойно подумать.
- Ненависть к мужу, злоба на то, что он может жить прежней жизнью, уходить из дома, работать, встречаться с друзьями. Свою жизнь матери называют жалким существованием, а будни отцов – насыщенной жизнью.
- Глубокое чувство фрустрации. Ожидание и реальность материнства часто расходятся: не тот пол ребенка, не тот темперамент, не та поддержка окружения, семьи, государства. В общем, все не так, как представлялось.
- Чувство одиночества, давление и критика общества. Как отмечают участницы форумов, действия матери всегда подвергаются критике.
Еще тяжелее состояние у тех матерей, которые родили ребенка под влиянием окружения, хотя вначале думали об аборте, а потом остались одни: отец малыша сбежал, близкие заняты своими судьбами. Это не просто трудная жизненная ситуация, а серьезная психотравма для женщины.
Среди них встречаются те, кто признаются в эгоистичном или жестоком отношении к ребенку, суровом воспитании или игнорировании его потребностей. В таком случае ребенок страдает больше матери. Это опасные условия развития.
Однако большинство матерей, сожалея о беременности, заботятся о ребенке, стараются хорошо выполнять обязанности. Кто-то из них спустя годы даже признает, что довольны своим решением.
Я лично знаю женщину, которая оказалась не готова к материнству. После родов она ничего не испытывала к ребенку, но благодаря поддержке мужа, семьи, работников роддома и в дальнейшем социальных работников история закончилась хорошо. Сейчас ее дочери 18 лет, и моя знакомая не устает повторять фразу: «Сейчас у меня такая девчонка, ууу. Я за нее любого порву». Свою историю она рассказывает с удовольствием и легкостью: от родов и мысли «что мне с этим делать?» до взрослой дочери и убеждения «я ее обожаю».
«Мама не смогла с этим справиться: она выпрыгнула из окна»
История Елены Петренко, 34 года (личные данные изменены по просьбе героини)
— Это случилось, когда мне было четыре с половиной года, а моей младшей сестре — полтора. Моя мама выпрыгнула из окна на фоне послеродовой депрессии. Большую часть жизни я этого эпизода не помнила, хотя у мамы на ногах всегда были огромные уродливые шрамы. Она сильно хромала, но мы — я, папа и сестра — старались ее об этом не спрашивать, потому что когда мама начинала говорить про свои ноги, у нее начинал трястись подбородок. Она бледнела, впадала в оцепенение, а потом плакала.
Тема была под запретом — и это было плохо: мне казалось, будто большой кусок моей жизни накрыт чем-то черным. Все брали ответственность за маму на себя, а мне иногда казалось, что мама сломала ноги из-за меня. Я жила со смутным ощущением, что со мной что-то не так. Мне казалось, что всем в жизни рассказали что-то важное, и теперь они едут по жизни с билетами, а я — зайцем.
В детстве это проявлялось как постоянное беспокойство, тревога. В 17 лет я, отличница, не поступила с первого раза в институт; одновременно меня бросил мужчина, который был старше меня. Все это я переживала, как очень большое банкротство.
Я решила, что я лесбиянка. Коротко постриглась, сменила имя на кличку, стала носить мужскую одежду и убедила себя, что все прошлые неудачи не имеют к моей новой личности никакого отношения. Мое новое «я» не должно было чувствовать себя «не таким» — ведь я сама сконструировала для себя отдельную идентичность.
Я пыталась подружить «новую себя» с реальным миром. Получалось не очень. Последствия смутной тревоги долго пронизывали все сферы моей жизни, и мне потребовалось много времени и усилий, чтобы собрать все детали в единую ткань. Я потратила кучу денег на психологов и участие в психологических группах, пытаясь докопаться до того, что же со мной не так. И на одной из таких групп — мне тогда было уже 27 лет — вспомнила.
Маленькая я жмусь в кладовке со своей младшей сестрой. Папа входит в квартиру и несет на себе маму. Она очень, очень, очень страшно кричит. Из ее ног торчат кости, бежит кровь.
По каким-то картинкам я стала складывать этот эпизод у себя в памяти: мама только родила сестру, и после этого с ней что-то стало сильно не так. У нее была очень благополучная внешне обстановка: отдельная квартира, поддерживающие муж и мать. Благодаря папе она не уходила в декретный отпуск и сохранила социальное окружение — а 30 лет назад это было большой редкостью. Но она не получила профессиональной психиатрической помощи, которая была ей так нужна.
С ней случился психотический припадок, и она не смогла с ним справиться: имея двух маленьких дочек, моя мама выпрыгнула из окна четвертого этажа.
Мне потребовалось еще пять лет, чтобы уложить эту информацию внутри себя и справиться с новым страхом. В какой-то момент я думала так: «Твоя мать выпрыгнула из окна, значит, она сумасшедшая, больная. И ты больная».
Я пыталась поговорить о том дне с мамой. Она оцепенела, и я поняла, что это просто жестоко. Говорила с друзьями — многие намекали, что вслух о таких вещах не говорят, потому что «о тебе плохо подумают». Но я не могла не говорить. О чем бы ни заходил разговор, я так или иначе начинала рассказывать историю мамы. Она была как будто призрак, который всегда был со мной.
Потом мне удалось это все внутри себя прожить. Я передумала много всего: сначала — что она плохо со мной поступила, разрушила всю мою жизнь; потом — что она сделала все, что могла. Я разместила все свои импульсы в терапии и смирилась с тем, что у нее — и у меня — такой опыт. Сейчас я примерно того же возраста, но мне до сих пор сложно представить, какой должна быть глубина отчаяния, чтобы пойти на это. И мне кажется диким, что за 30 прошедших лет никто не поговорил со мной, не объяснил, что тогда произошло.
Сейчас я редко рассказываю эту историю, но согласилась поговорить, чтобы объяснить: послеродовая депрессия — это не про маргиналов.
Мы были очень благополучной семьей. Мама окончила МГУ, папа — кандидат наук, у них было все: любимая работа, взаимопонимание. Но это несчастье может произойти с любым, и благополучие от него не защищает.
Единственное, что помогает бороться с депрессией — это просвещение. Матери срываются, кричат, принимают неправильные решения — но про все это можно и нужно говорить. С любой травмой можно справиться.
Ни у меня, ни у моей сестры нет детей. Мне никогда их не хотелось — все силы уходили на борьбу с внутренними демонами. Но в последние два года я начала задумываться о ребенке. Я знаю, что нахожусь в зоне риска послеродовой депрессии, но сейчас — не тогда. И я — не моя мама.
Что делать
Стыд, разочарование, страх, обида, чувство обреченности, одиночества – малая часть тех переживаний, которые сопровождают сожаление о рождении ребенка. Кто-то называет таких женщин бессердечными, даже за одно признание в сожалении обвиняет в жестокости, а кто-то – несчастными.
Я бы назвала этих женщин неподготовленными к жизни в широком смысле этого слова:
- внушаемость, личная неопределенность, нестабильность;
- непонимание серьезности рождения ребенка;
- слабая способность в адаптации к изменениям;
- недостаток психологической гибкости;
- безответственность и неорганизованность;
- незнание примерного будущего, связанного с рождением ребенка;
- инфантильность;
- страх потерять мужчину, связанная с этим низкая самооценка и зависимость от отношений;
- непонимание, незнание своего внутреннего мира, своих особенностей, потребностей, интересов.
Девушки не сами стали такими – это последствия их условий развития. Вероятно, среда была неблагоприятной. Но бороться с последствиями предстоит только им.
Рекомендации для изменения отношения к ситуации:
- Прекратите воспринимать ребенка как обузу и мучителя. Он выполняет то, что вы ожидаете. Да, есть объективные ограничения в самостоятельности, свободе, но многие мамы умеют заниматься любимым делом даже с ребенком. Пока вы воспринимаете ребенка как конец вашей жизни, вы обречены, и помочь вам не может никто.
- Найдите группу поддержки среди счастливых мам. Вместо того чтобы упиваться жалостью к себе, обсуждать ужасы материнства, попробуйте обсуждать возможности совмещения саморазвития и материнства. Вступите в новые группы в социальных сетях, выбирайтесь на реальные встречи с мамами и детьми. Девушки даже спортом занимаются с малышом, работают дома, уделяют время хобби. Просто не все знают, как это совместить. Не думайте о том, что было или что могло бы быть. Ваша задача – сконцентрироваться на настоящем. Смените круг общения, перенаправьте свое внимание.
- Займитесь изучением детской психологии, запишитесь на курсы или консультации психолога. Можно найти специальные занятия для мам с детьми, тогда не придется думать, с кем оставить ребенка. Возможно, вы не испытываете радости, потому что не понимаете свое чадо. Ребенок – это полноценный человек. У него есть свои предпочтения, потребности, особенности психики и темперамента. Но кроме этого есть общие принципы развития детей, знание которых упрощает взаимодействие.
- Подумайте, не является ли ваше непринятие ребенка проекцией. Например, результатом непринятия себя в настоящем или в детстве. Не исключено, что корень проблемы – неблагоприятные отношения с вашей мамой, ее холодность и жестокость, обвинения в вашу сторону. Или вы злитесь из-за испорченных отношений с мужем, но уверены ли вы, что виноват ребенок? Поверьте, у него нет цели навредить вам. Он просто заявляет о своих потребностях. Как и вы, он ни в чем не виноват. Ответ и ключ к изменениям находится только внутри вас. Возможно, дело в неспособности меняться, адаптироваться, усмирять эгоизм.
Сожаление о материнстве, в том числе как результат послеродовой депрессии – серьезная проблема, от которой зависит психическое здоровье женщины, семьи, ребенка. Самостоятельно состояние не пройдет, возможно, понадобится не только полноценная реабилитация и психотерапия, но и медикаментозное лечение.
Но если ваше состояние вызвано не депрессией, а более глубокими проблемами, то снятие напряжения, контроль агрессии таблетками или техниками саморегуляции будет устранением следствия, но не причины. Вы обезболите, но не снимите воспаление, не залечите рану. Полезнее работать с причиной.
Что делать, если ребенок требует жалости?
На самом деле, ребенок требует внимания. И, если жалость – это единственное, что он получает сполна, то будет пользоваться этим. Специально раниться, падать, хныкать, драться со сверстниками – чуть старше придумывать себе болезни и вызывать температуру. Чтобы такого не происходило – чаще давайте любовь, заботу, эмоции – в положительных случаях. Не воспринимайте, как должное, что ребенок улыбается бабушке. Хвалите, и говорите, что это приятно – и бабушке, и вам.
Скачайте наш чек-лист и узнайте, как правильно вести себя родителям во время детских истерик.
Послесловие
Если вы испытываете что-то подобное, не бойтесь и не стесняйтесь обратиться за помощью. Психологи обязаны соблюдать конфиденциальность и беспристрастно относиться к проблемам клиента. Специалист проанализирует конкретно ваш случай, условия проживания, перспективы и возможности для решения проблемы, поможет найти выход из сложной ситуации.
Если вы уверены, что не сможете обеспечить ребенку счастливое будущее, измениться, возможно, стоит подыскать семью, готовую принять малыша – 15 % семейных пар в России не могут, но хотят родить ребенка.
Посмотрите откровенное интервью одной из девушек, которая смогла справиться со сложностями беременности, своими негативными эмоциями и состоянием отчаяния:
Звездный мальчик
У Оскара Уайльда есть такая сказка. Главный герой был украден у матери разбойниками (то есть перенес травму и был лишен любви и нежности). Он был брошен в лесу, но его подобрал добрый дровосек. Мальчик вырос гордым и красивым. Но красота не сделала его добрым. В нем не было ни капли жалости к нищим, слепым, убогим. Он с презрением отверг собственную мать, которая обошла полмира в его поисках и предстала перед ним в виде нищенки. И был за это жестоко наказан. И только когда он, пройдя через тяжелые испытания, научился проявлять жалость к животным, нищим и больным, то был прощен и стал добрым и справедливым королем.
Взрослые обычно ставят знак равенства между детской безжалостностью и неблагодарностью. Но если ребенку совсем незнакома жалость, истоки надо искать в отношении к нему родителей. Ребенок должен сначала вырасти, затем отделиться от мамы с папой — стать самостоятельным. Когда тот, кого очень жалели (любили, у нас часто эти понятия подменяют и путают), сталкивается с внешним миром, этот мир к нему не так лоялен, как родители. Оказывается, он требователен или просто равнодушен. И тогда ярость ребенка обрушивается на тех, кто рядом, — на родителей. Именно поэтому особенно ярко безжалостность проявляется у подростков.
Помочь и отпустить
На приеме довольно интересная женщина с измученным лицом и жалобным выражением в глазах. С нею сын, разбитной молодой человек 13 лет. Учителя требуют домашнего обучения, на уроках мальчик создает хаос. Мама с любовью и жалостью смотрит на сына. И, преисполненная негодования, рассказывает, как неправы учителя. Жизненный путь человека начинается с любви, заботы, жалости. Здесь таится первая опасность. Младенца нужно приучать к режиму (спать, есть) и правилам (засыпать в своей кроватке). Родителям жалко, он ведь такой маленький. И такая любовь-жалость способна привести в дальнейшем к манипуляциям и тирании ребенка над мамой и папой. Никто не говорит, что должна быть армейская дисциплина. Без любви, ласки и жалости ребенок вырастает либо отгороженным, либо безграничным, а то и вовсе с психическими расстройствами.
Но ребенок взрослеет, расширяются его физические и душевные возможности. И его надо не жалеть, а увеличивать нагрузки. А жалеть — только когда не получилось, когда устал, осваивая что-то новое, «споткнулся» и растерялся. Тогда, опираясь на руку помощи, он переходит на новый уровень. Постепенно доберется и до этапа отделения. Начинается самое главное. Впереди большой мир. Там его не пожалеют, а вам его особенно жалко. И вы, во-первых, подрываете его неокрепшие силы своей жалостью. Во-вторых, осуждая при нем жестокий мир, провоцируете самого ребенка. Он и так осознанно или неосознанно боится, и ваше отношение усиливает его опасения. Кроме всего прочего, нарушаются границы между взрослыми и детьми. И мы получаем агрессию к учителям, конфликты с ровесниками, а главное — претензии и безжалостность к родителям. Поэтому поддержите, пожалейте своего ребенка, а как только справился — пожелайте попутного ветра, не тяните назад своей жалостью!
Ученики московских школ по просьбе психолога нарисовали, какой им видится жалость. И по тому, сколько в этих рисунках неба и света, понятно: жалость — чувство, которое делает жизнь светлее.
